Глава I.

Июль 2014 г. Шотландия. Местность «Фогги Хилл»

            -Ах ты, мохнатая тварь! Сейчас я тебя… размажу! — старик нервно махал газетой, чтобы отогнать назойливую муху. Она, в свою очередь,  без устали жужжала над ухом больного, сидящего с искривленной мимикой в одиночной палате местной больницы.
Тихий шелест покачивающихся деревьев, чуть заметная ночная прохлада застыли за окном. От легкого ветерка, проникающего через открытое окно, шторы игриво приподнимались и опускались. Городская скорая привезла сегодня утром одного местного жителя, пытавшегося утопиться в пруду недалеко от загородных руин. Теперь пациент, очнувшись от приличной дозы успокоительного, сидел тихо, и безмолвно наблюдал за надоедливой мухой, не дававшей ему покоя.
Это жужжание, еле освещенная настольной лампой палата, наводили на него тоску. Он не раз пытался сорвать с себя туго приклеенные резиновые губки, тянущиеся от монитора. На экране вырисовывалась зеленая змейка, четко фиксируя малейшие изменения его сердцебиения.
За окном уже давно стемнело. Мощный прожектор ярко освещал улицу, откуда, будто тени каких-то энигматичных животных незаметно прокрадывались в его палату и  заполняли её. Эта обстановка и видения наводили на мысли, всплывающие из прошлого пройденные и искаженные действия, которые имели место быть, но ничего общего не имели с надеждами и мечтами больного.
Что это? Галлюцинации? Или все происходит сейчас и наяву? Может он запутался?
 
… Покачав головой, сжимая от злости,  продолжал держать завернутую местную газету, пестрившую фотографиями  Первого Премьер  Министра Шотландии Алекса Салмонда и карикатурой  на его референдум «о независимости». Последнее  давно разделило шотландцев   на две части.  Те, кто боролись за «независимость» и те, кто хотели остаться в составе Великой Британии.
 Фотографии   политиков, полные  сарказма и юмора, так и были разляпаны почти  на  всех страницах  газеты. Шотландия решала свою судьбу. Жители  этого  маленького городка, чьи   мнения  и желания на многие интригующие вопросы не были услышаны никем, и не получив соответствующих ответов, просто оставались в неведении и продолжали волноваться за свое будущее.  Шотландцы,  не сдерживаясь, проявляли   агрессию, ругались   друг   с  другом,    забыв о простых человеческих нормах поведения.      
 Люди пенсионного  возраста   возмущались и  дебатировали больше всех, но с ними никто не считался. Пабы, после очередной пьянки,  превращались в шумный гул,   где все пытались высказать  свое  мнение, но  при этом  никто никого   не  воспринимал всерьез.       
            Время  было нелегкое.  Все,  что происходило в округе, наводило  на печальные  размышления.
Казалось, что «ложное эго» местных политиков, легко одурманившее их самих, запутали народ, убеждая жителей поверить в иллюзию самостоятельного существования страны. Позже, идейная пропаганда не увенчалась положительным успехом.
                                                   ***     
            Вдруг  послышался  скрипучий звук  открывающейся  большой входной двери.  В полутьме   длинного коридора  показалась   чья та тень.  Она    словно призрак  медленно  вырастала    из темноты.  Это еще больше напугало  сидевшего  пациента   в палате. Он,  затаив дыхание,  несколько секунд   продолжал  неловко махать  завернутой газетой и лихорадочно пытался   ударить  мимо пролетавшую   муху.
Бурлившее воображение рассеялось в миг. Сердце стучало так, будто бы готово выскочить и убежать. Казавшаяся галлюцинацией тень приобретала человеческие черты. Чувствуя бесполезность попытки предпринять что-либо, больной обессиленно застыл в страхе.
Пациента звали   -  Фред  Роджер.
 
            Тень приостановилась. В полутьме коридора можно было разглядеть, как он легко достал висевшую лампу и со скрипом прокрутил её. Внезапный яркий свет ворвался в палату больного и на миг ослепил его, наблюдавшего за происходящим в полуоткрытую дверь.
            Тень тихо постучалась. Им оказался дежурный медицинский брат. Роджер, сидевший с вытаращенными глазами, все еще тяжело дышал. Тот  тихо вошел  в комнату. Пациент пытался   разглядеть лицо  дежурного медработника. Фигура этого человека   напоминала ему кого-то из прошлого.    
Но    Роджер думал, что это   всего лишь его   воображение,  ведь    он страдал манией преследования уже много лет. В этот момент, медработник, казавшийся доселе нереальным, взглянул на больного, снял с себя санитарную маску и зловеще улыбнулся чудовищным оскалом. Сердцебиение пациента участилось еще больше.  Монитор, который был установлен еще днем,  зашкаливал,  показывая превышение  нормы.  
 Роджер, чуть дыша, наблюдал за жесткими  манерами медработника. Тот поставил стул посередине комнаты, сел, свесив, нога на ногу и не спеша   вытащил  из грудного кармана пачку сигарет  довольно знакомой марки.
Человек  в халате   так же медленно   и спокойно, словно  никуда не торопясь, с ухмылкой зажег спички и прикурил  свою  сигарету.   Затянув очень глубоко, он выдохнул   серый, густой дым кольцами.
Старик знал  этого человека, но не мог вспомнить. Кто же он? И что ему нужно  от него?
 Вдруг, Роджера будто ударило молнией. Он   застыл и даже перестал дышать на какие-то секунды, когда тот  заговорил с ним:        
- « Цветение ореха бесподобно  в эту лунную ночь». Не так ли? — без эмоций сказал человек в халате.
            В памяти у Роджера крутились кодовые слова  и ответы, которые они употребляли при встречах:
-« Орех цветет  в дивное полнолуние »-  машинально  ответил он,  продолжая сидеть без движений.  
Он понимал, что его крики о  помощи  в эту ночь будут бесполезными. Роджер полностью поддался этой ситуации, словно его сразили наповал молнией эти  кодовые  слова!
Он знал  этого человека!
            Взгляд  дежурного  лже- медработника   напоминал   настоящего убийцу  с холодными и сверкающими  глазами. В нем кипело  одно -  месть!
- Где она? – холодно спросил Шульц.  
Так звали  шпиона (коллегу), который должен  был доставить украденные  документы  у русских  и помочь завершить операцию, имевшую цель привести весь мир  к хаосу.
 Еще в далекие годы, участники « холодной войны» что-то выжидали , планируя нечто безумное. 
Британские, русские и немецкие  шпионы, затеяли    между собой  опасную игру.  Идеологическая война давно  перешла за черту другой войны.  Более жесткой и брутальной. Они прилагали много  усилий, чтобы    держать  людей в   постоянном страхе.  Однако все это постепенно рушилось, как песочный замок.  
Что же  происходило?  Железная  завеса рушилась. Интриги и ложные тревоги теряли  свои силы.   Эти события оказались  сокрушительными…        
 Роджер, заикаясь, произнес, приложив немало усилий:
- Кто? Кто где? —   тяжело проглатывая   слюни.        
- Моя жена, Лорен,  – Шульц вскочил, и его стиснутые зубы оказались перед глазами больного.
- Ваша жена? Вы о ком? – Роджер пытался прикинуться, что не понимает о ком речь.
 Он быстро перекручивал все события  как  робот,  закрывая свое лицо ладошками.
- Не смей закрывать  лицо! Я с тобой разговариваю!-  вдруг  крикнул Шульц.
- Ой,  простите,  вы о той женщине, которая  приносила нам иногда задания и быстро исчезала, пока я готовил ей кофе?-  притворство давалось Роджеру нелегко, но дышать он стал более или менее без страха, понимая,  что беседа с Шульцем будет   продолжительной  и мучительной.  Ему самому не терпелось узнать, где же  была его возлюбленная?   
- Да, да… Та самая, которую ты пытался еще закадрить, бормоча на ломаном французском ей вслед, всячески отвлекая её от работы, — пуская кольцами дым, Шульц  положил    пачку «Честерфилда»  в грудной карман. Снова присаживаясь, так же продолжал  пристально смотреть  на Роджера.
Они оба глядели друг на друга  и понимали, что из былой молодости мало что осталось.
 
Теперь,  и память о былых событиях уносила  их куда-то далеко. Оба  прищурили  глаза,  ведь  у них было много времени,  чтобы все расставить по местам.  Обоих мучали одни и те же вопросы столько лет,  и теперь как две кобры, глядя друг другу в глаза, они искали ответы. 

  ***

Роджер понимал, что это последние минуты его жизни. В памяти его один за другим всплывали участники былых событий.
Пелена расселялась и все предстало в ясном свете.
Прошлое. Разве можно потеряться в прошлом?
«Нет, — отвечал Роджер сам себе, — невозможно!»
Всю жизнь он глядел вперед, строго на строго запрещая своей памяти оглядываться назад. Где всё пережитое, все желания так и застыли между прошлым и настоящим. 
Но что было делать с памятью. Она истязала и понемногу уничтожала его. Как бы он хотел замуровать, вычеркнуть из памяти всё, что не давало ему покоя по сей день.
Но нет. Память – это живое. Она окружает его. Она всюду следует за ним неотступно. Она живет в нем. И от неё нельзя избавиться, нельзя убежать… 
И сейчас, на краю обрыва, называющейся жизнью, снова встают перед глазами картины, преследовавшие Роджера долгие годы. Он, сам того не замечая, оказался в гуще тех событий.
 
…Плотно закрытые тяжелой тканью окна красивого заброшенного здания. Луч солнца, проникающий сквозь маленькое отверстие, прорезает замурованную темной шторой комнату, слегка освещая её и оживляя воспоминания.
Просторная комната с огромным зеркалом в позолоченной раме. Мебель, расставленная с какой-то небрежностью, притягивает взор приятным уютом и шиком.
Посередине стоит огромный рояль светло- коричневого цвета на изогнутых ножках, изготовленный по специальному заказу из дорогого орехового дерева.
С приоткрытой крышки тихо звучит приятная мелодия.
Тени людей то появляются, то исчезают. Еле слышны голоса.
Внимание Роджера приковывает к себе пара, стоявшая недалеко от него.  Она в красивом элегантном платье, прическа а –ля 30-е, на голове золотой ободок с бриллиантами, изысканные манеры и невероятно приятный голос завораживает Роджера. Это была Лорен. Её собеседник нежно обнимает за талию и притягивает к себе. Незнакомец шепчет ей на французском языке. Роджер пытается уловить каждое слово, с трудом понимая отдельные фразы.
Лорен и незнакомец, продолжая беседу спускаются по лестнице и их голоса постепенно утихают.
Сколько раз Роджер прокручивал эту картину. В силу своего желания, как только он оставался наедине с собой, перед его глазами появлялась Лорен. В его мечтах, его Лорен. Проходили часы, дни, месяцы. Она ждала его, его одного. Вот она падает на кровать и горько плачет. Тут появляется он, Роджер, ее возлюбленный. Нежно прикасается к ее коленям. Лорен поднимает свои чудесные глаза. Роджер в порыве страсти разрывает на ней платье. Его желание обладать ее телом настолько велико, что он чувствует себя неким сказочным минотавром. Но что такое? Ее взгляд обращен к другому! Она далеко, она не с ним, не с Роджером! Даже сейчас, в своих мечтах, Роджер не может избавиться от него, как бы он не пытался. Снова он. Снова предстает картина, где Лорен танцует с этим незнакомцем и тихо спускаются по лестнице.
Он пытался мысленно раздвинуть пространство, чтобы незнакомец не мог прикоснуться и приблизится к Лорен. Но все тщетно. Он появляется снова.
***
 
Роджер напрягал свою память, и видел себя, обнявшего большое дерево и рыдающего навзрыд.   Ведь, все что произошло буквально недавно, теперь остро и четко барабанили его память и терзали его душу: его давняя мечта, его прожитые годы, его недоступная любовь, его бессилие перед своими чувствами к Лорен, за что он стыдился. В этом он мог признаться только самому себе, скрывая эту тайну даже от своей жены.   
Когда она была еще жива, Роджер   пытался раскрыться ей, о том что у него чувства к другой.  К той, которая ждёт его в красном платье, одна в пустом пространстве.  
Роджер вздрогнул от своих воспоминаний и глубоко вздохнул.  Он   четко и ясно помнил голос жены:  
 «Знаешь, я много раз вспоминала о тех далеких   днях. Помнишь, мы были молоды?! Помнишь пушистый одуванчик, что вместе дули против ветра, какая же глупость! Как можно, дуть мягкий пух одуванчика, против ветра!  Но   в этом и были мы. Против всех течений и обстоятельств, мы жили только надеждой.  Скрытые от тебя негодования, что запрятаны в моей памяти где –то далеко. Не имеет смысла о них вспоминать. Не так ли Роджер?» — перебивала своего мужа пожилая женщина лет пятидесяти пяти, но сохранившая свою природную красоту. Теперь она покоилась на небесах.
Но все было уже в прошлом, теперь, как призрак и тень в темной ночи, как заблудившийся старый кот, стоял за деревом   Роджер и громко рыдал. Ему было стыдно.
В те далекие годы, когда он привел жену сказать, что он любит другую и уходит от неё, она перебила его, и сказала:
«Не объясняй ничего, мы прожили свой век.  Я до сих пор люблю тебя безмолвно, все позади, твои кошмары, твои тревоги. Мы снова вместе!»
Она плакала, чувствуя, что Роджер был далеко   от неё. Он любил кого-то, она не хотела об этом знать. Жизнь прошла в страхе и в ожидании. Она с этим смирилась. Такова была их судьба и они прожили свой век…
   
                                                           ***
…Как долго они сидели, думая каждый о своем?
Шульц уже докуривал последнюю сигарету и медленно достал из кармана другую пачку. Роджер вернулся в реальность.
Он осознал, что было нужно Шульцу от него. Его интересовал тот самый партнер Лорен.
Память Роджера сохранила каждую мельчайшую деталь. И это не давало ему покоя всю жизнь. Что он искал?  Может   память о тех невысказанных словах, когда-то имевшие   особое значение, актуальность небытия.   
Да бывает, память -  запутанная в иллюзиях.
  И это жило с ним. Мысли витают вокруг и закутали его в невидимой паутине, той самой, от которого человек может не раз выстрадать.  Он этого не будет замечать, а паутина будет расти вокруг него, до тех пор, пока в один день не придушит его мучительно и жестоко! 
 Память словно противная и слизистая червь, которая поедала его заживо! События из прошлого окутывали его, будто все происходило здесь и в этой больничной комнате. 
 
«Память» — тихо покачал головой Роджер с незаметной ухмылкой   для Шульца. 
Значит все прожитое не где-то в прошлом, а здесь, повсюду. 
Прокручивая все эти моменты своей жизни Роджер   прослезился. Протер их с украдкой. Он не хотел показаться слабым перед Шульцем. Тот без эмоций поглядывал на него уже с презрением. Его холодный взгляд придавил всю атмосферу.   
Что привело его сюда? Как он оказался пленником тех обстоятельств, что преследовали Роджера долгие годы. Теперь   его ноздри расширились. Все пробегало в его памяти, как отрывки плохо смонтированных фильмов.      

Отрывок из романа Шахсанем Мюррай «Холодные тени».
Продолжение следует…